Отшлепала по попке

А совсем наглых девочек я, отшлепав, переворачиваю. Ты хорохоришься, смотришь на меня, вскинув подбородок и скалясь. Кладешь руки за голову, водружаешь пяточки на ручку дивана, шевелишь пальцами ног и ждешь, что дальше будет.

А ничего не будет. Будет приятный груз твоей голой отшлепанной попки поперек мох колен. Будут подмышечки, которые ты наивно подставила моему взгляду, думая придать себе независимый вид этими руками за головой. На самом деле ты даешь мне любоваться своими самыми неловкими и уязвимыми местами. Впадинками, от которых у девушки столько хлопот, — и намокают, и норовят ощетиниться. Как мило, что у сколь угодно дерзкой моей пленницы они все равно будут аккуратные, гладкие, будто застенчиво ждущие похвалы за прилежность. Я довольна твоими подмышечками, поэтому и скребу своим длинным ногтем ту, что ближе ко мне, а с другой, наверное, чуть попозже займусь любовью, повернув тебя на бок. Тебе будет не очень удобно, у тебя будет мало возможностей изображать передо мной, что ты тут главная, насмешливо-бесстыжая, позволяющая мне все это, — но что поделаешь. Эта горячая ямочка с легкой выпуклостью на дне кажется не то чтобы созданной принимать в себя бугорок с ложбинкой, — слишком все-таки приблизительно и умозрительно, — но все же есть между ними что-то похожее на то, как западают друг в дружку очертаниями Африка с Южной Америкой. Да и просто с удовольствием натру это чистенькое, укромное, условно приличное место своим детородным потом. Пусть он стекает каплями, будто твой собственный, машинально вызывая стыд.

Ну а пока что лежи вот так, наслаждайся тем, что тебя больше не шлепают, а наоборот, твоей попке тепло и мягко на хозяйкиных коленях. И да, твои подмышки прекрасно смотрятся в сочетании с оголенной, слегка пушистой, совершенно мне отданной в распоряжение самочьей щелкой.

Я знаю, как трудно быть девочкой без трусов. Жизнь этому не учит. Девочкой без лифчика — это сколько угодно, тут само твое тело помнит, как держаться, чувствует свою власть над взглядами. А тут что-то странное, правда? Будто тебе хотели обнажить пупок, но промахнулись. Признаюсь, я сама толком не понимаю, что с тобой такой делать. Кроме как переводить глаза на твою наглую прелестную мордочку и обратно. Это так выразительно, — голый пах игривой милашки, в остальном вполне одетой. Как будто пока я смотрю туда, ты поймана и никуда не убежишь, даже если тебе надоест кокетничать. Мне даже не хочется трогать. Вместо этого я через твой тугой топик цапаю левую грудку, сжимаю, даю почувствовать ногти, — все, отдохнула, одной раскрасневшейся попки с тебя мало.

— Вот какого черта я все это терплю? Что ты за ведьма такая!

Пусть ругается, — через это как-то и получает ее молодой организм пользу от упражнений с неласковой старшей любовницей. Я пропускаю ее ладонь на обнаженную полосу, даю юрким нервным пальцам забраться под шерстку, любуюсь немного — красивая рука, изящная какая-то манера мастурбировать, хотя, может быть, меня просто подкупает такая реакция на то, когда я делаю больно. Беру за запястье и оттаскиваю, в раздвинутые пошире бедра приземляю несильный, но и не символический шлепок, даю пальцам вернуться, опять любуюсь, повторяю процесс. Моя правая рука тем временем под ее топиком, но я уже милосердней.