Скрытая камера в мотеле

«Да уж, идея установить в некоторых номерах скрытую камеру и микрофон была просто отличной!» — довольно думал Брюс, сидя в своей облезлой подсобке подле ресепшена, пристально пялясь в монитор и почесывая волосатую грудь... И когда неделю назад эта божественная красотка, неуверенно и боязливо озираясь, зашла в двери его третьеразрядного мотеля, он уже заранее знал, какую комнату ей предложить... Боже, сколько умопомрачительных, возбуждающих кадров она подарила ему за эти несколько дней! Если милашка и дальше продолжит свои ежедневные шоу, то при таком раскладе можно будет с легкостью отказаться от тех убогих порноканалов по кабельному, за которые от отваливал немалые деньги! Действительно, что он там видел-то? На кого дрочил? На потасканных, затраханных всеми подряд немолодых кобыл, потерявших спрос в реальном мире и теперь зарабатывающих на жизнь жалкой имитацией оргазмов перед камерой? Перед тем, как окончательно уйти в тираж...

Тьфу! Брюс с отвращением сплюнул на пол, вспоминая. Да по сравнению с этой первоклассной цыпочкой все эти дешевые шалавы с отвисшими сиськами были, как вонючие помои рядом с изысканным обедом из дорогого ресторана. А он за эти помои платил! А тут... Ммм! Ежедневная эротика в стиле реалити-шоу, и совершенно бесплатно! А то, что эта модель, будто сошедшая с обложки журнала, жила здесь, у него, практически за стенкой, придавало ситуации еще больше пикантности и перца, и просто безумно его возбуждало... Видеть ее каждый день, такую скромную и задумчивую, в обтягивающей маечке, в коротеньких шортиках, выставляющих напоказ ее соблазнительные ляжки, берущую ключ от номера из его потных от возбуждения рук, а потом стремглав бежать в подсобку, к монитору, бросив все дела, уже зная наперед, какой билет в рай его ждет, и на бегу расстегивая ширинку... О, он теперь не променяет это и на все порноканалы на свете! За прошедшую неделю он уже так привык к этой юной богине, со струящимися до попки белокурыми локонами и бесстыдно торчащими грудочками. В жару девочка игнорировала бюстгальтер, и уже от одного взгляда на ее маечку хуй Брюса начинал трепетать... Воистину, тот день, когда она съедет отсюда, станет самым черным днем всей его жизни!

Конечно, когда-нибудь это случится, ведь никто не живет в мотелях вечно. Но если Бог хоть немножко любит его, своего вконец заплутавшего пасынка, то это случится еще не скоро... А пока... Брюс буквально прилип к монитору. Его ждала новая серия! Эмми (а его прекрасную гостью звали именно так) уже открывала ключом свою комнату...

Захлопнув и заперев дверь, девочка устало бросила сумку на тумбочку и с наслаждением стянула свою запылившуюся потную майку — она целый день обивала в ней пороги агентств и студий. Она была просто без сил, но все же не удержалась и подошла к зеркалу, кокетливо выпятив свои торчащие грудки и оценивающе их оглядывая... Камера была спрятана прямо за зеркалом и от увиденной сказки Брюс чуть не пролил на себя пиво и поспешно потянулся к своему твердеющему хую...

Наглядевшись вдоволь на свою грудь, голые стройные ножки и плоский животик, и, кажется, оставшись вполне собой довольной, Эмми ловко освободила свою попку от шорт и узеньких белых стрингов и, оставшись в костюме Евы, устало закурила сигарету... В эти драгоценные минуты Брюс буквально пожирал глазами монитор и, просто, как бешеный, работал правой рукой... А девушка на экране задумчиво бродила по комнате, затягиваясь и пуская дым, и в объектив время от времени попадали то ее упругие ягодички, то идеально выбритый лобок, а при редкой удаче — и узенькая, совсем еще не разработанная пиздёнка...

Накурившись и затушив сигарету в пепельнице, красавица скользнула в ванную и прикрыла за собой дверь, а Брюс в который раз проклял себя за свою жадность и тупость — ну, почему, почему, осел, он не поставил дополнительную камеру в ванной? О, дьявол, сколько же божественных кадров он упустил! Как девочка моется в душе, нежно и заботливо намыливая свое тело, трет его мочалкой, а, возможно, и играется с ней... Бреет свои умопомрачительные ножки, бреет киску, уже очень давно не знавшую мужика — уж он-то это прекрасно знает, не даром устанавливал в номере микрофон! А потом, смывая пену душем, быть может, направляет острые струйки на своей миниатюрный клитор или прямо в сладкую пещерку, чтобы получить немного удовольствия... О, черт, выебавший в жопу всех святых!!! Без камеры ему оставалось лишь гадать, да фантазировать... Брюс откинулся на спинку стула и раздраженно закурил, злясь на весь мир и в первую очередь — на самого себя...

За неделю, беспрестанно подглядывая и подслушивая за этой крошкой, он узнал о ней практически всё. Ничего интересного и необычного — одна из многих тысяч наивных дурочек, приехавших в столицу за славой из какой-то сраной провинции, в надежде получить роль второго плана в очередном дешевом сериале или попасть на подтанцовку к какой-нибудь закатывающейся звезде... Денег у нее не было, связей вообще никаких, и, что самое смешное, эта цыпа упорно отказывалась раздвигать ноги перед каждым, кто ее захочет, ради призрачного шанса хоть на секунду попасть на экран или на сцену! Он знал об этом, слушая ее телефонные жалобы подружкам... Тупая недотрога! Подобных ей дур он перевидал сотни, если не тысячи... Красивое молодое тело, ленточка «Мисс Красоты города... » в розовом чемоданчике и идиотские фантазии о славе — это было всё, что они привозили с собой из своих деревень, начитавшись статей и насмотревшись фотографий в глянцевых журналах. Такие глупышки, как эта Эмми, каждый год слетались в столицу, как мотыльки на огонь, надеясь уже завтра проснуться звездами с кучей богатых и щедрых поклонников под окном. Но потолкавшись по студиям и истратив родительские деньги, до многих очень скоро доходило, что лучшее, что их здесь ждет — это сосать каждому встречному агенту в надежде получить грошовую роль. Или же сразу пойти на панель с перспективой через несколько лет трясти своими обвисшими сиськами на дешевом порноканале. Самые умные — со слезами валили домой, понимая, что лучше быть принцессой в своей провинциальной дыре, чем затраханной шлюхой в столице, но большинство умом не блистали и потому — оставались здесь, зарабатывая на чулки, прокладки и убогий угол своей пиздой, покуда на нее был спрос, и рассказывая сказки своим друзьям и родственникам, что она подающая надежды актриса...

Что же касается Эмми... Её дома ждала любящая мать и даже, кажется, жених — какой-то молокосос с фермы, но девочка просто бредила сценой, это стало для нее навязчивой идеей и буквально сводило ее с ума! И мать — вот дурёха! — дала ей этот шанс, уж не знаю, на какое чудо понадеясь... Собрала дочке платья в розовый чемодан, купила билет на самолет и отдала ей все свои накопления, которых, к смеху, едва хватило, чтобы оплатить его облезлый мотель, да обеды в дешевой закусочной. И на сигареты, конечно — это лекарство от бесконечных разочарований и нервов — как уж тут без них!

Уже неделю девочка бегала с кастинга на кастинг, но студии и агентства всякий раз отказывали ей, и Брюс прекрасно понимал — почему. Такого свежего молодого мяса, как эта Эмми, там и без нее было пруд пруди, а другими талантами девчонка, увы, не блистала. За всю эту неделю беготни и отчаянных стараний она получила лишь одно-единственное предложение — от какой-то низкопробной порностудии. Фильм назывался «Королевы анала», и полученный сценарий поверг нашу провинциальную недотрогу в настоящий шок. К тому же, звонивший ей агент недвусмысленно намекал, что за столь щедрое предложение он хотел бы первым провести с девочкой пробы... Другая на ее месте согласилась бы на всё, легла под любого вонючего хряка и еще была бы благодарна — ведь и такая удача выпадает не часто. Но нет! Эта дурочка просто бросила трубку!

«Слишком уж много о себе воображает, сучка... » — недовольно фыркнул Брюс, доставая из холодильника очередную банку пива, — «Ну, где она там? Сколько можно мыться?» Он был зол. Он не успел кончить...

Но, к счастью, девушка не заставила его долго ждать. Она грациозно выплыла из ванной, с мокрыми волосами и обмотанная коротким гостиничным полотенцем, едва прикрывавшим ее грудочки и лобок, присела на краешек кровати перед зеркалом, достала фен и занялась своей прической. И глядя на ее тоненькое влажное тело, на ее едва прикрытую наготу, его поникший хуй снова восстал, и Брюс немедленно простил красотке эти минуты тягостного, мучительного ожидания.

Закончив с феном, Эмми решительно сбросила с себя полотенце и, опять повертевшись перед зеркалом, залезла с ногами на постель. Брюс, весь в предвкушении, издал сладострастный стон — он хорошо изучил привычки этой провинциальной проказницы и отлично знал, что сейчас будет...

Девочка действительно не теряла зря времени — она аккуратно раздвинула свои прекрасные ножки и, внимательно оглядев распаренную под горячим душем пиздёнку, обильно послюнявила указательный пальчик и принялась старательно теребить им клитор, спрятавшийся от камеры среди алых лепестков ее половых губ... Она занималась этим каждое утро и каждый вечер, и еще ни разу не сделала пропуска, как, впрочем, и Брюс, который уже неделю, как включил это действо в свою программу телепередач. Глядя на нее, ее единственный телезритель чувствовал, что малышка весьма опытна в этом деле — Эмми мастурбировала сосредоточенно и умело, уверенно стремясь к намеченной цели...

Наигравшись с клитором до первых стонов, развратница глубоко погрузила пальчик в узкую влажную дырочку, сильно и резко потрахала себя пару минут, а потом, не в силах больше терпеть, упала ничком на постель и засунула между ног подушку.

В эти же самые минуты, этажом ниже, Брюс дрочил, как сумасшедший, жадно наблюдая, как Эмми, в предвкушении экстаза, энергично трётся о подушку своей раскрасневшейся киской, часто дыша и сладко постанывая. Ее розовые упругие ягодички, глядевшие прямо в камеру, были сжаты и напряжены, а тонкие ручки изо всех сил прижимали жесткую подушку к возбужденному клиторку, с каждой секундой приближая заветный миг...

И вот, наконец... Девочка вздрогнула, громко простонала и замерла, ловя мгновения сладкой истомы и заслуженно ими наслаждаясь... Её ягодички расслабилась, и левой ногой она ловко выпнула из-под себя измятую подушку, в которой больше не было нужды. Ведь чудо уже случилось...

В эту же секунду, в своей каморке, Брюс с рычанием кончил прямо на пол перед пыльным монитором... О, боги и дьяволы, какое же это было наслаждение!

Вытирая пол грязной тряпкой и в который раз кляня себя за несдержанность и неуклюжесть, он краем глаза увидел, как девушка пришла в себя, лениво протянула руку к измятой пачке и, перевернувшись на спину, томно закурила...

«Да уж, детка, после такого мне тоже не помешает сигарета... » — смачно осклабился Брюс, озираясь по сторонам в поисках пачки, — «Ты сегодня была просто в ударе! Уверен, на славу позабавилась. Так же, как и я...»

Но то, что случилось через минуту, повергло его в шок...

Девушка порылась в сумочке, достала оттуда телефон и позвонила маме. Она всегда звонила матери по вечерам, и в этом не было ничего особенного или удивительного, но... то, что она сказала ей в этот раз, прозвучало для старого извращенца, как смертный приговор!

«Мам...», — пролепетала малышка в трубку плаксиво, — «У меня ничего не вышло... Я здесь никому не нужна... Это так ужасно! У меня кончились почти все деньги... Я завтра куплю билет и вернусь домой, к тебе... О, боже, я так несчастна!»

Неееееееет!!! Только не это!!! Потерять эту крошку, эту бесстыдную богиню, на которую он, как маньяк, дрочил все эти дни — эти прекрасные счастливые дни! — и к которой он уже так привык! Нет! Нет! Он не отпустит её! Ни за что не отпустит!

И поздно ночью, когда у девушки закончились сигареты, и она выскочила на минутку из мотеля за новой пачкой, Брюс решился. Быстро и тихо — героически борясь с одышкой и стараясь громко не шаркать ногами — он поднялся в ее номер, открыл дверь служебным ключом и украл с тумбочки сумочку с телефоном и кошельком, а потом, подумав, покидал в розовый чемоданчик все ее вещи, вплоть до самых последних трусиков, и спрятал его в подсобке. А потом поднялся в комнату еще раз и вынес оттуда телевизор, фен и вырвал со шнуром телефонный аппарат. И прикрыл дверь, оставив тонкую щель...

***

Эмми безудержно рыдала, размазывая по щекам слезы и куря сигарету за сигаретой...

Брюс возвышался над ней, словно каменная скала, с лицом, не выражавшим никакого сочувствия...

— Как же можно быть такой легкомысленной, девушка? — вопрошал он строго, — Выйти из номера и забыть его запереть? О, Иисус, сколько убытков! И телевизор, и фен, и даже телефон украли! Ведь вы же знали, что район у нас неблагополучный... Да, голубушка, здесь полно грабителей и воров! На каждом шагу буквально! Я ведь тоже не могу круглосуточно сидеть за стойкой, отошел, задремал, и вот результат — я банкротом с вами стал!

— Но я, кажется, запирала... — прошептала несчастная сквозь слезы.

— Да? Но как же тогда вас обчистили? Следов взлома нет, а ключ только у вас! Может, вы сами все и вынесли? И в ломбард сдали. Здесь и такое бывало. А ну-ка, сознавайтесь!

— Нет! Ну, что вы! — Эмми подняла на него умоляющие глаза. О, господи, как же она была сексуальна в эти минуты! Брюс едва сдерживал себя... — Я вам клянусь, это не я! Ведь у меня тоже всё украли... Всё! Абсолютно всё! О, боже... Что же мне теперь делать?

— Ну, хорошо, хорошо, — смягчился Брюс, — Я верю вам. И сочувствую вашему несчастью. Но убыток, тем не менее, вы обязаны мне возместить! Иначе я просто вынужден буду вызвать полицию. И вы попадете за решетку, как воровка!

— У меня совсем не осталось денег, их украли, но я вам верну, клянусь, всё верну, только не вызывайте полицию, — умоляюще сказала Эмма, — Я сейчас позвоню маме, она пришлет, сколько нужно, завтра... Или послезавтра... Позвольте мне позвонить ей со стойки...

— Ну, уж нет! — категорично заявил Брюс, — До тех пор, пока вы не расплатитесь со мной, вы не выйдете из этой комнаты. Кто вас знает, сейчас сбежите из гостиницы, и пропали мои денежки! Давайте номер мамы, я сейчас сам ей позвоню.

Дрожащей рукой девушка нацарапала номер на салфетке.

Брюс отобрал у девушки ключ, запер ее в номере, а сам спустился вниз, плюхнулся на диван в подсобке и залпом выпил банку ледяного пива — в его висках бешено стучало, кровь буквально бурлила в предвкушении легкой поживы, он был дико возбужден и дьявольски горд собой, но чтобы эта дурёха ничего не заподозрила, ему срочно требовалось остудиться! Даже не взглянув на телефон, он выбросил салфетку в помойное ведро, отправил туда же пустую банку и вернулся к своей пленнице.

Заламывая руки, девушка ходила из угла в угол. Словно птичка в клетке!

— Ну, что? — подбежала она к нему.

— Я дозвонился до вашей матушки, дорогая, — произнес Брюс, призвав на помощь все свое обаяние, — Но...

— Что — но? — в отчаянии воскликнула Эмми.

— Но сумма наделанных вами долгов весьма приличная! И вашей матушке потребуется несколько дней, чтобы собрать столько денег. Поверьте мне, милая, я честный человек и вовсе не крохобор, но посудите сами: телевизор современной модели, практически новый, фен я тоже купил буквально перед вашим приездом, еще украден телефонный аппарат, мало того — варварски вырван с корнем, и я вынужден буду не только купить новый, но еще и вызвать мастера, чтобы заново его подключить. А еще вы мне должны за комнату, за целых 3 дня! И пока ваша мамаша не пришлет денег, вероятно, и дальше собираетесь жить в долг?

— Я все заплачу, клянусь вам! — умоляюще залепетала глупышка. В ее глазах неумолимо набухали и набухали слезы... Боже, сколько чувств-то из-за какого-то старого телика, да украденных трусов! Только бы не рассмеяться, не испортить спектакль!

— Ну... Я не знаю... — промолвил Брюс, изображая глубочайшую задумчивость. А в душе — ликовал! Как же легко эта наивная цыпа купилась на его примитивный развод! Воистину, все бабы — дуры, и всё, что в них есть ценного — это сиськи, да упругие задницы.

— Поймите меня правильно, милая Эмми... — сказал он с серьезной миной на лице, — Я человек благородный, но у всякого благородства есть предел... Кто знает, а вдруг ваша маман вообще не пришлет никаких денег? Я не могу верить вам на слово. Пожалуй, я все-таки вызову полицию и объявлю вас воровкой. Пусть все будет по закону. Конечно, камеры в тюрьме не такие чистые и комфортабельные, как номера в моем отеле, но, видно, ничего не поделаешь.

И он сделала многозначительную паузу...

Эмми зарыдала в голос и упала перед ним на колени.

— Я не воровка! Ну, что, что я должна сделать, чтобы вы мне поверили? — воскликнула она сквозь слезы.

— Кое-что можешь, крошка... — сказал Брюс многозначительно. Действительно, пора уже заканчивать нянчиться с этой потаскушкой и ломать глупую комедию, ему это уже порядочно надоело, — Кое-что можешь... Ведь я мужчина, а ты — женщина...

— Что? — не поняла Эмма.

— Приласкай меня, милашка, и я забуду о всех твоих долгах...

— О, боже... Нет! — взмолилась девушка. От одного только взгляда на этого небритого, провонявшего пивом старика, с жирным сальным пузом, вываливающимся из грязных штанов, ее передернуло...

— А у тебя что, есть выбор? — с наглой ухмылкой ответил Брюс.

— О, боже... — прошептала Эмма, закрыла свое лицо ладонями и горько заплакала.

— Или ты предпочтешь ночь в тюремной камере? — продолжил наседать Брюс, — Ну, хватит уже ломаться!

Девушка вздрогнула от этих слов, вздохнула и прошептала:

— Ну, хорошо...

— Вот и славно, — заулыбался Брюс, а потом сказал резко, — А теперь подойди ко мне!

Несчастная красавица сделала к нему неуверенный шаг.

— Давай-ка для начала снимем с тебя маечку, — засуетился Брюс.

Он подошел и дрожащими от возбуждения руками стащил с девушки майку, растрепав ее прическу.