В плену чувственной боли

Продолжение рассказа «Соседки лесбиянки».

Прошло две недели, наполненных нежными и настойчивыми ласками. Для моих соседок я была чем-то наподобие игрушки, на которой они отрабатывали свои умения доставлять удовольствие. Мне это нравилось, с каждым днем я становилась все раскованнее и, странное дело, совсем не чувствовала себя лесбиянкой. У обеих моих соседок были парни, иногда то одна, то другая не приходила ночевать.

Я все еще была девственницей — девочки ни за что не хотели разорвать злосчастную препону. «Это должен сделать любимый мужчина, а нам достаточно твоей горошинки-клитора и кругленькой попки», — говорили они, когда в изнеможении я просила вставить в мое влагалище вибратор, которым пользовались они.

До этого я мало уделяла внимания своей груди. Да, она была достаточно красивой и полной, но я никогда не думала, что правильно ее лаская, можно почувствовать удивительное наслаждение. Однажды я после душа стояла перед зеркалом и наносила на лицо ночной крем — я пользовалась обогревателем, который, как известно, сушит воздух, а это плохо для кожи. Конечно же, дверь ванной была не заперта, и я не удивилась, когда ко мне зашла Алина.

— О, детка, кремиком нужно смазывать не только личико, — сказала она, и взяла баночку из моих рук.

Она обмакнула в легкую белую массу средний пальчик, и, приобняв меня, начала водить им по моему расслабленному после горячего душа правому сосочку. Через несколько секунд он затвердел и стал необычайно чувствительным — это была маленькая розовенькая бусинка, которая посылала сладкие импульсы в мою киску. Алина снова обмакнула в крем средний пальчик, и смазала второй мой сосочек. Я тихонько застонала и свела бедра, чтобы надавить на клитор.

— Ах ты нетерпеливая бесстыдница, а ну-ка разведи ножки. Сегодня ты научишься получать удовольствие от этих крошек, — сказала мне Алина, поглаживая мои грудки с вызывающе торчащими сосками.

Она приобняла меня и повела в мою комнату. Анюты сегодня не было — она осталась ночевать у своего парня — здоровенного мужика-байкера, очень грубого и мужланистого. Но Анька была уверенна, что мужчина должен быть именно таким, а еще он ей очень нравился в постели. Проведя у него ночь, она возвращалась утром с кругами под глазами и, не раздеваясь, падала в постель, чтобы проспать до позднего вечера. Ночью они определенно не спали в обычном смысле этого слова.

Алина легонько толкнула меня в постель. На мне, конечно же, ничего не было — я еще до девочек привыкла спать без одежды. Баночку с кремом моя соседка взяла с собой, когда я лежала перед ней, она не спеша снова смазала мои сосочки, которые залоснились от крема. В комнате было прохладнее, чем в ванной, и мои бусинки стали еще тверже и еще чувственнее. Алина села мне на живот, я чувствовала ее мокрую голенькую киску и теперь была совершенно беззащитной. Она взяла мои сосочки указательным и большим пальцами и сжав их, легонько потянула в разные стороны — это было немного больно, но это только прибавляло ощущениям остроты — внизу живота сладко заныло. Алина стала покручивать сосочки, периодически отпуская их и поглаживая. Это был ее метод "кнута и пряника" для моих малышек. Я чувствовала все большее возбуждение и не могла сдержать стонов.

Мне очень хотелось кончить, но я не могла — руки не доставали до киски из-за сидящей на мне Алине. Тогда я скрестила ножки и почти кончила, когда вдруг Алина, негодующе вскрикнув, вскочила с меня.

— Ах ты противная нимфоманка! — рассержено крикнула она. — разве я тебе не сказала, что сегодня ты получишь удовольствие через свои сосочки? Разве я разрешала тебе скрещивать ноги?

Под ее негодующим взглядом я развела ножки, надеясь, что она успокоится и примется дальше ласкать моих малышек.

— Боишься? Знаешь, что неправа?

Я виновато кивнула. Алина села на край кровати и, словно что-то выискивая, оглядела комнату. Ее взгляд остановился на узком кожаном ремешке от платья, который лежал на тумбочке.

— А ну-ка вставай.

Я покорилась, ругая себя за нетерпеливость, которая помешала мне получать удовольствие от нежных ласк подруги. Алина резко схватила меня за талию и перекинула через свои колени. Я догадалась, что теперь она примется меня шлепать. Иногда мои соседки похлопывали по моей попке — но совсем недолго. От этого я еще острее чувствовала возбуждение. Но шлепали они меня вовсе не от злости. Теперь же Алина была очень сердита, и мне стало очень не по себе, когда она потянулась к узкому ремню.

— Алиночка, пожалуйста, меня никогда еще не били. Я буду послушной, буду делать все, что скажешь.

Но глаза ее сердито сузились.

— А ну ляг спокойно и прими наказание, как следует! Не били ее! Оно и видно!

Я опустила голову и уперлась локтями в пол. Половинки моей попки непроизвольно сжимались и разжимались. От происходящего у меня даже немного закружилась голова. Неужели одно из самых моих сокровенных эротических желаний вот-вот сбудется! Неужели меня сейчас накажут! По коже пробежали мурашки. Мои нервы были напряжены до предела, поэтому когда Алина легонько провела по моим ягодичкам ладошкой — поглаживая их и примериваясь, я чуть не закричала.

— Учти: будешь кричать больше чем нужно, сделаю из твоей попки настоящую отбивную — поверь, ты этого заслуживаешь, избалованная девчонка!

После этих слов я еле сдержала слезы.

Первый шлепок был не столько болезненным, сколько неожиданным. Алина пока шлепнула меня рукой, я же вздрогнула всем телом и стиснула зубы. Я решила во всем ей покоряться.

Она шлепнула меня еще раз — все еще примериваясь, но уже чуть больнее. И еще — уже по-настоящему. А потом удары посыпались на мои булочки один за другим.

— Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Мне казалось, что от шлепков даже эхо расходится. Попка моя горела. Терпеть становилось все сложнее, но я, сжав зубы, лишь стонала и изо всех сил опиралась на локти — чтобы не было соблазна прикрыть попку руками, это Алину рассердило бы еще больше.

— Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Казалось, попка так накалилась, что вот вот не выдержит и треснет.

— Алиночка, миленькая, пожалуйста, хватит! — взмолилась я. Из глаз моих уже капали слезы, но где-то в глубине души я желала продолжения. «Что будет дальше, если она продолжит?» — шептал в моей голове порочный голосок и, словно, ненароком, я раздвигала ножки.

— Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Удары стали реже и слабее — наверное, у Алины заболела рука. Она шлепнула меня еще пару раз и остановилась. В зеркале на стене я видела, как раскраснелись ее щечки. Но какой розовой была моя попка!

Кое-где отпечатались ее ладони с длинными пальцами. Как бы рассеянно, она положила руку на мою киску, и я задрожала от возбуждения.

— Да ты течешь, как сучка! — возмутилась Алина. — ты же получаешь удовольствие от наказания.

Я чуть не расплакалась от стыда. Сказать мне было нечего — ее слова были правдой.

— Вставай! Сейчас ты получишь по настоящему. Она расставила широко ноги, накрутив на руку ремешок.

— Становись на четвереньки между моих ног. Я сделала, как она сказала, и ее ноги плотно зажали мои бока. Плохо понимая, что я делаю, я выпятила попку и слегка развела ножки.