В плену двух ненасытных самок

«Смысла нет перед будущим дверь запирать,
Смысла нет между злом и добром выбирать.
Небо мечет вслепую игральные кости,
Все, что выпало, надо успеть проиграть»

Глава 1. Ливень.

Мы гуляли уже часа два. Сначала, погода была отличная, а сейчас на небе собирались тучки. Но, нам было все равно. Мы говорили, говорили, говорили. Правда, мы еще целовались, и обнимались. А я, пытался ее, и погладить, везде, куда доставали руки, и где она разрешала. Ливень, начался внезапно. Вокруг потемнело, редкие, тяжелые капли, плюхнулись на асфальт. И тут же, на нас, обрушилась, «стена воды»! Уже через минуту, мы были мокрыми, хоть выжимай. Вода, хлюпала под ногами. Ступить, просто было некуда. Вода, потоками заливала тротуар, дорогу, газоны. И она, все прибывала. В ботинках чмокало, температура резко упала, стало холодно и мокро. Я, заставил ее, надеть мой пиджак, но это не помогло. Он, промок за минуту. Пережидать и прятаться, было уже бесполезно, я точно вымок, до трусов. И мы побежали. Тем более, она жила рядом, за углом. Когда мы ворвались в подъезд, дождь прекратился. Но нам было, все равно. С нас текло. Когда мы поднимались в лифте, под нами образовалась, одна большая лужа! Капли, звонко стучали в неё, перекрывая шум лифтового двигателя. Войдя в квартиру, она выдала мне полотенце, а сама юркнула в ванну. Вышла из неё, она довольно скоро, вытирая мокрую голову. И «затолкала» туда меня, сунув в руки, какой-то махровый халат. Я быстро разделся, бросив мокрую одежду, кучей на пол, и встал под горячий душ. И уже через минуту, стал согреваться. Холод уходил, смываемый горячей водой, кровь быстрее заструилась по венам, лицо «запылало». Выйдя из душа, я насухо вытерся. Глянул на мокрые тряпки, в которые превратилась моя одежда, и натянул, на голое тело, халат. Он оказался мне маловат. Узок в плечах, да и по длине, закрывал только пол бедра. Хорошо, хоть он, был без пуговиц, с поясом. Поплотнее запахнув его, и завязав пояс, я вышел в коридор.

Глава 2. В гостях.

Она «колдовала» на кухне, и гремела посудой. У неё дома, я еще не был, и поэтому с интересом, осмотрелся. Старое здание. Высокие потолки, большой коридор. Из него можно пройти на кухню, и в зал. Я заглянул в дверь зала. Телевизор, диван, журнальный столик. Шкафы, и везде книги. Прямо как в библиотеке! Большое и широкое окно, с балконной дверью, справа и слева двери. Как я понимаю спальни, ее и мамы. Несмотря на «художественный» беспорядок, создаваемый книгами, чисто и уютно. «Ты, где?», позвала она, «Иди на кухню!». И я пошел. На столе стояли чашки, в них был налит ароматный чай. Стояло, блюдце с засахаренной малиной, печенье и шоколад. Она, погремев еще чем то в горке, достала початую бутылку «Хеннесси», две рюмки, и поставила их на стол. Я сел, разлил коньяк. Мы чокнулись, выпили. Горячая волна, пробежала от горла до желудка. Стало тепло и хорошо. Совсем хорошо, затаившийся в теле холод, «панически» бежал. А тепло, из желудка, «прокатилось», по каждой клеточке тела.

Потом мы пили горячий, ароматный чай, с малиновым варением и печеньем. Под конец, «согревающей лечебной процедуры», выпили еще, по одной рюмочке коньяка. Я, не мог от неё оторвать взгляд. Похоже, она, как и я, сидела в одном халатике, на голое тело! Она наклонилась, чуть привстав. В разрезе воротника, я увидел, аккуратный, розовый «холмик» груди. И даже промелькнул темный ореол, вокруг соска. Заметив, куда я смотрю, она смутилась, и запахнула ворот. Мой «боевой друг», тут же среагировал на увиденное. И мне пришлось, запахивать полы халата и положить ногу на ногу, пряча его.

Скрывая возбуждение и неловкость, она встала и сказала: «Пойду в ванну, положу наши вещи, в стиральную машину. А то тебе не в чем, будет идти домой! Глядишь, часа через полтора подсохнут». Она вышла, и только сейчас, когда она прошла мимо меня, я заметил: «Что ее халатик, еще короче моего! Он сидел на ней, как «влитой», плотно облегая каждую выпуклость, и впадину тела». Запах разгоряченного, девичьего тела, растаял в коридоре, а я «начал борьбу», с непослушным органом. Он опять, попытался вылезти наружу, «во всей своей красе». Силы были не равны, а полы халата слишком короткие! Несмотря на все мои усилия, халатик, все равно топорщился в причинном месте... Когда она вернулась, то проходя мимо, бросила «туда», заинтересованный взгляд! Она села, и я чуть успокоился. Все же теперь, кроме короткого халата, между нами была еще и столешница. Честно говоря, мне было не совсем удобно, за такое поведение, моего члена. А значит, и себя, самого! Но, что я, мог поделать? Я хотел ее... И честно говоря, желал, чтобы между нашими телами, вообще, ничего не было, и они терлись друг о друга и...

Когда, она встала, и подошла к раковине, вымыть посуду, я не выдержал. Я подошел сзади и прислонился, к ее прелестному телу. Она, на миг замерла, но продолжала, что-то там делать, не предпринимая попыток приструнить, или отогнать меня! Посчитав это, за предложение продолжать, я начал, членом тереться, о её попку, обтянутую мягкой тканью. А руками ухватился за талию. В ответ, она выгнула спинку, сильнее прижимаясь своими ягодицами, к моему «набухшему» органу. Отвела руки назад, и, ухватившись за мои бедра, крепче притянула меня к себе. Её бедра, стали ерзать в стороны, поля халатика задрались, и мой член, аккуратно устроился в ложбинке, между мягких, и горячих ягодиц. Освободив, прижатые ею руки, протянул их вперед, и накрыл ими, её груди. Даже сквозь ткань халата, ощущалось, как они начали твердеть. Гладя груди, и чуть сжимая, затвердевшие соски, я начал двигать членом в приютившей меня ложбинке. И тут, раздался звук, открывающейся входной двери...

Глава 3. Мама...

Нас, словно отбросило друг от друга. Она быстро стала поправлять полы халатика, дергая их вниз. Я, опять пытался спрятать «друга», но его возбуждение, и маленький размер «одежды», плохо помогал в начинании... Стук каблучков, и в проеме двери появляется миловидная дама, лет сорока. Она с удивлением смотрит на меня, ее взгляд пробегает по-моей одежде, и на мгновение останавливается на бугре, ниже пояса. Я, безуспешно пытаюсь его скрыть, опустив руки и чуть повернувшись боком. В голове проносится: «Это мама! Что будет дальше?». Лицо рдеет, мыслей нет. И не уйти! Ну, куда я пойду, в коротком женском халате? Одежда, все еще стирается. До цикла полоскания, как «до Китая, раком!». Мамин взгляд перемещается на неё. Она, потупила глаза и молчит... Короткая рубленая фраза, как в кино про Штирлица: «Иди в свою комнату!», и обращаясь ко мне: «А, Вы, молодой человек, в чужом халате, останьтесь!». Она, все также молча, вытирает руки и выходит в коридор. Вслед летит фраза: «И дверь закрой! Нам, здесь, поговорить надо!».

Пронзительный, но насмешливый взгляд, осматривает кухню. Фиксация ополовиненной бутылки коньяка, пары рюмок, и снова на меня. Вернее на мой бугор, который от её взгляда, не уменьшается, а почему-то становится больше! С удивлением замечаю, что во мне нет даже намека на стыд или вину. В голове мелькает: «А, она хороша! Невысокая, полноватая, но, пропорционально сложена... ».

Тишина затягивается. И тогда, я даже не знаю, что на меня нашло. Я развязываю пояс, скидываю с плеч халат, и делаю два шага вперед. Останавливаюсь перед ней. Вижу, как расширяются у неё зрачки, чуть приоткрывается рот. Показывая розовый язычок, который начинает нервно облизывать, полные губы. Протягиваю руку и провожу пальцем по губам. Они, раскрываются еще больше. Она начинает глубоко и тяжело дышать. А я, взяв ее за голову, притягиваю к себе и целую. Целую в губы, чуть засовываю ей в рот свой язык, и начинаю там все ласкать. Потом опускаю одну руку вниз, и залажу ей под подол. Руку, ладонью прижимаю к трусикам. Чувствую. Как по ее телу пробегает дрожь. Шорох одежды, тихое сопение, и вдруг резкий выдох. Она подается вперед, её дрожащая рука хватается за мой член... а губы, сильнее прижимаются к моим. Так мы и стоим. Я, чуть поглаживаю ее лобок и гениталии. Сквозь тонкую ткань трусиков, чувствую, как трепещет ее тело, поддаваясь моим незатейливым ласкам. Ощущаю волосики на лобке! Много волосиков, как будто она их ни разу не брила. Её рука жадно ласкает мой член, вздыбившийся от желания и возбуждения.

Наконец-то мы отрываемся губами друг от друга. И, не давая ей передышки, давлю на плечи, заставляя стать на колени. Как только она это делает, подношу свой орган к её рту, и начинаю водить по губам. Она, приоткрыв рот, пытается его поймать. Я, не даю ей это сделать, тогда она хватает его руками, и мигом заглатывает, на всю длину! Её язык, приходит в движение, вылизывая «сладкую конфетку», от головки, до мошонки. Беру ее за голову руками, и помогая ими, начинаю «трахать» в рот. Она только мычит... Слюни пузырятся и хлюпают, на губах. Не рассчитав, вхожу членом, слишком глубоко. Она давится и начинает кашлять, но пытается, не выпустить, «моего повелителя», изо рта. Но мне, этого, уже мало! Поднимаю ее с колен, снимаю платье, срываю лифчик, обрывая бретельки и ломая застежку, затем трусики, Застежка от лифчика летит в одну сторону, порванное белье в другую. Хватаюсь за груди, с силой их мну, с «остервенением» кручу соски. Она только постанывает, не пытаясь отстраниться от меня. Одна рука скользит по животу, вниз. Весь лобок и внутренняя часть бедер, густо поросла волосами. Веду руку ниже, гениталии мокрые, все залиты смазкой и выделениями. Нащупываю клитор, и сжимаю его между пальцами. Она охает. Пытается отстраниться назад. «Помогаю ей», укладывая спиной на стол, поднимаю, широко разведенные ноги вверх, ухватив их под коленками... И тут же всаживаю свой фаллос, «по самые гланды», в ее щёлку! Она, только постанывает, под моим натиском. А я, раз, за разом вгоняю свой член в ее вагину. Прямо как у Н. В. Корнейчукого, в стихотворении: «Только и слышно... «'то ох-х, когда я вставляю, то ах-х, она подмахивает'»! Да еще шлепанье моей мошонки, об её ягодицы».

Глава 4. 2+1=?...

Мы, так увлекшись этим занятием, что не заметили, как в кухне появилось третье действующее лицо! Видимо, устав дожидаться моей участи, она выглянула из комнаты, услышав странные звуки, пошла в кухню. Здесь, разыгралась последняя сцена из «Ревизора»...

Когда я, обратил на неё внимание, она стояла почти вплотную, чуть сбоку от нас. Это про неё сказано: «Глаза были по пять копеек!... ». Кулачки сжаты, один поднесен ко рту, и она его, машинально покусывала, а взгляд следил за моими движениями.